Сюнрю Судзуки

СОЗНАНИЕ ДЗЭН, СОЗНАНИЕ НАЧИНАЮЩЕГО

ЧАСТЬ 1:  ПРАВИЛЬНАЯ   ПРАКТИКА

Практика дзадзэн — это непосредственное проявление нашей подлинной природы.

Строго говоря, у человека нет иной практики, кроме этой; нет другого образа жизни, кроме этого.

 

ПОЛОЖЕНИЕ ТЕЛА

ДЫХАНИЕ

КОНТРОЛЬ

ВОЛНЫ СОЗНАНИЯ

СОРНЫЕ ТРАВЫ СОЗНАНИЯ

СУТЬ ДЗЭН

НЕДВОЙСТВЕННОСТЬ

ПОКЛОН

НИЧЕГО ОСОБЕННОГО

ПОЛОЖЕНИЕ ТЕЛА

Физическая поза не есть средство достиже­ния правильного состояния сознания.

Принять такое положение тела — уже само по себе значит иметь правильное состояние сознания.

Нет надобности добиваться какого-то особого со­стояния сознания.

Теперь я хотел бы поговорить с вами о нашей позе дзадзэн. Когда вы сидите в позе полного ло­тоса, ваша левая ступня лежит на правом бедре, а правая — на левом. Когда мы скрещиваем ноги таким образом, то, несмотря на то, что у нас есть и левая и правая нога, они становятся одним целым. Эта поза выражает единство двойственности: не два и не одно. Это самое важное в нашем учении: не два и не одно. Наше тело и сознание — это не два и не одно. Если вы думаете, что ваше тело и ваше сознание — это две разные вещи, вы ошибаетесь; если вы думаете, что они составляют одно целое, вы также неправы. Наше тело и наше сознание — это одновременно два и одно. Обычно мы считаем, что если нечто не одно, то оно больше чем одно; что если оно не единично, то оно мно­жественно. Но в действительности наша жизнь не только множественна, но и единственна. Каж­дый из нас одновременно зависим и независим.

Через какое-то время мы умрём. Если мы дума­ем, что это конец нашей жизни, то такое понимание неправильно. Но, с другой стороны, если мы ду­маем, что мы не умрём, то это тоже неверно. Мы умрём и мы не умрём, — вот правильное понима­ние. Могут сказать, что наше сознание, или душа, существует вечно и что умирает только наше физическое тело. Но и это не совсем верно, ибо и сознание и тело имеют свой конец. Но одно­временно верно и то, что они существуют вечно. И хотя мы говорим — сознание и тело, и как бы разделяем их, в сущности это лишь две стороны одной медали. Таково правильное понимание. И когда мы принимаем позу лотоса, она символи­зирует эту истину. Когда моя левая ступня лежит на правом бедре, а правая — на левом, я уже не знаю, что есть что. Всё может быть и правой, и левой стороной одновременно.

Самое важное в принятии позы дзадзэн — это держать позвоночник прямо. Уши и плечи должны находиться на одной линии. Расслабьте плечи и подтяните их вверх вместе с затылочной частью головы. Втяните подбородок. Когда подбородок выпячен, в позе нет силы; сидя так, вы, скорее всего, будете просто мечтать. Кроме того, для придания позе силы надавите на диафрагму вниз, к хара, нижней части живота. Это поможет вам поддерживать физическое и умственное равно­весие. Вначале, когда вы пытаетесь сохранить тре­буемое положение, у вас могут возникнуть трудно­сти с естественностью в дыхании, однако когда вы привыкнете к этой позе, вы сможете дышать естественно и глубоко.

Ваши руки должны образовать «космическую мудру». Если вы положите вашу левую ладонь по­верх правой так, чтобы средние суставы средних пальцев соприкасались, и слегка соедините боль­шие пальцы (как будто вы держите между ними лис­ток бумаги), то ваши руки образуют красивый овал. Вы должны сохранять эту универсальную мудру с величайшей бережностью, как если бы вы держа­ли в руках величайшую драгоценность. Руки сле­дует держать около туловища, и большие пальцы должны находиться примерно на уровне пояса. Держите руки легко и свободно, слегка отведя их от тела, как будто под каждой рукой у вас нахо­дится яйцо и его нельзя разбить.

Не следует наклонять туловище в сторону, назад или вперёд. Сидеть надо прямо, как бы подпирая головой небо. Это не просто положение тела или способ дыхания. В этом выражается суть буд­дизма. Это совершенная форма выражения нашей природы Будды. Если вы стремитесь к истинному пониманию буддизма, практиковать следует именно так. Физическая поза не есть средство достижения правильного состояния сознания. Принять такое положение тела само по себе есть цель нашей прак­тики. Когда вы в этой позе — у вас правильное состояние сознания, и потому нет необходимости пытаться достичь какого-то особого состояния со­знания. Когда вы пытаетесь достичь чего-то, ваше сознание начинает блуждать где-то в стороне. Когда вы не пытаетесь достичь чего бы то ни было, ваше собственное тело и сознание пребывают прямо здесь. Учитель дзэн сказал бы: «Убей Будду!» Убей Будду, если он не здесь, а где-то там. Убей Будду, ибо ты должен вернуть себе свою собствен­ную природу Будды.

Делать что-то — значит проявлять свою приро­ду. Мы не существуем для чего-то ещё. Мы суще­ствуем для самих себя. Это основополагающая доктрина, находящая своё проявление в тех позах, которые мы соблюдаем. Когда мы стоим в дзэндо, мы следуем определённым правилам, точно так же, как когда мы сидим. Однако назначение этих пра­вил не в том, чтобы сделать всех одинаковыми, но в том, чтобы каждый мог проявлять своё «я» наи­более свободно. К примеру, каждый из нас стоит по-своему, таким образом наша стоячая поза определяется нашей фигурой. Когда вы стоите, пятки должны отстоять на ширину кулака, а большие пальцы ног должны быть на одной линии с сере­диной груди. Как и в дзадзэн, надавите на диа­фрагму вниз к животу. В этом положении ваши руки также должны проявлять ваше «я». Левую руку держите на уровне груди, её пальцы охватыва­ют большой палец, правая рука лежит поверх левой, большой палец этой руки смотрит вниз, а предплечья параллельны полу. В этом положении вы чувствуете себя так, словно крепко обхватили круг­лую колонну — большую круглую колонну храма, — так что вас невозможно повалить или покачнуть.

Самое важное — это владеть собственным физическим телом. Когда вы падаете, вы теряете своё «я». Ваше сознание оказывается блуждающим где-то в стороне; вы оказываетесь не в своём теле. Это никуда не годится. Мы должны существовать прямо здесь и прямо сейчас! В этом вся суть. Мы должны владеть собственным телом и сознанием. Всё должно существовать в должном месте и дол­жным образом. Тогда проблем не возникнет. Если микрофон, в который я говорю, будет находиться где-то в стороне, он не будет служить своей цели. Когда мы исправно владеем своим телом и со­знанием, тогда всё остальное будет происходить в должном месте и должным образом.

Но обычно, не зная этого, мы пытаемся изменить что-то другое, но не себя, мы стремимся упоря­дочить внешний мир вместо внутреннего. Но не­возможно упорядочить сущее, не упорядочив себя. Когда вы всё делаете должным образом и в дол­жное время, всё остальное упорядочится само собой. Вы — «босс», «хозяин». Когда хозяин спит, все спят. Если хозяин действует так, как нужно, то и все остальные будут всё делать так, как нужно, и в должное время. В этом секрет буддизма.

Поэтому старайтесь всегда сохранять правиль­ное положение тела — не только когда вы практи­куете дзадзэн, но и при всех других ваших заня­тиях. Принимайте правильное положение, когда вы за рулём и когда читаете книгу. Если вы читаете, плюхнувшись на кровать, вы не сможете долго со­хранять ясное сознание. Попробуйте, и вы обнару­жите, как важно сохранять правильную позу. Это и будет истинным учением. Учение, записанное на бумаге, не есть истинное учение. Записанное уче­ние — это всего лишь разновидность пищи для вашего мозга. Конечно, необходимо давать какую-то пищу своему мозгу, но гораздо важнее быть самими собой, практикуя правильный образ жизни.

Именно поэтому Будда не смог принять ни одно из религиозных учений своего времени. Он изучил много религий, но его не удовлетворяла их практика. Он не смог найти ответ на свои вопросы ни в аскетизме, ни в философии. Его интересовало не какое-то метафизическое бытие, а своё собствен­ное тело и сознание, здесь и сейчас. И когда он нашёл своё «я», он обнаружил, что всё сущее имеет природу Будды. Это было его просветление. Про­светление — это не какое-то приятное ощущение или определённое состояние сознания. Ваше со­стояние сознания, когда вы сидите в правильном положении, само по себе есть просветление. Если вас не удовлетворяет состояние вашего сознания в дзадзэн, значит, ваше сознание всё ещё где-то блуждает. Наше тело и наше сознание не должны быть неустойчивыми, не должны блуждать. В этой позе нет надобности говорить о правильном состо­янии сознания. Оно у вас уже есть. Таково заклю­чение буддизма.

ДЫХАНИЕ

То, что мы называем своим «я»,— это прос­то вращающаяся дверь,

которая движется, когда мы вдыхаем и когда мы выдыхаем.

Когда  мы   практикуем  дзадзэн,   наше  сознание всегда следует за дыханием.  Когда мы  вдыхаем, воздух проникает во внутренний мир. Когда мы выдыхаем, воздух выходит во внешний мир. Внут­ренний мир безграничен, и внешний мир также не имеет предела. Мы говорим «внутренний мир» или «внешний мир», но в действительности существует лишь один единый мир. В этом безграничном мире наше горло подобно вращающейся двери. Воздух входит и выходит, как будто кто-то проходит через эту вращающуюся дверь. Если вы думаете: «Я дышу», то «я» здесь лишнее. Нет того, кто про­износит «я». То, что мы называем своим «я»,— это просто вращающаяся дверь, которая движется, когда мы вдыхаем и когда мы выдыхаем. Она прос­то движется; вот и всё. Когда ваше сознание доста­точно чисто и спокойно, чтобы следовать за этим движением, то больше нет ничего: нет «я», нет мира, нет сознания, нет тела, а есть одна только вращающаяся дверь.

Поэтому, когда мы практикуем дзадзэн, присут­ствует только одно — движение дыхания, мы же сознаём это движение. Не следует быть рассе­янными. Но сознавать это движение — значит сознавать не своё маленькое «я», но, скорее, свою всеобъемлющую природу, или природу Будды. Такое сознание очень важно, поскольку обычно мы очень односторонни. Наше обычное понимание жизни двойственно: вы и я, это и то, хорошее и плохое. Но, в сущности, установление таких раз­граничений само по себе уже есть сознание все­общности существования. «Вы»— значит сознавать всеобщность, выраженную в форме «вы», и «я» — сознавать её в форме «я». Вы и я — просто вра­щающаяся дверь. Такое понимание необходимо. Это даже нельзя назвать пониманием; это поистине подлинный опыт познания жизни, приобретаемый путём практики дзэн.

Так, когда вы практикуете дзадзэн, понятие вре­мени или пространства отсутствует. Возможно, вы скажете: «Мы начали сидеть в этой комнате без чет­верти шесть». Таким образом, у вас имеется некое представление о времени (без четверти шесть) и некое представление о пространстве (в этой ком­нате). Однако, по сути дела, ваше действие за­ключается лишь в том, что вы сидите и сознаёте всеобщее движение. Вот и всё. В это мгновение вращающаяся дверь открывается в одну сторону, а в следующее мгновение — в противоположную. Миг за мигом каждый из нас повторяет это движе­ние. В этом нет понятия времени или пространства. Время и пространство — едины. Вы, возможно, скажете себе: «Сегодня днём я должен сделать такие-то дела», но в действительности нет никакого «сегодня днём». Мы делаем дела одно за другим. Вот и всё. Нет такого времени, как «сегодня днём»,

или «час дня», или «два часа дня». В час дня вы будете обедать. Пообедать — это само по себе час дня. Вы будете в каком-то месте, но это место нельзя отделить от часа дня. Для того, кто дей­ствительно ценит свою жизнь, пространство и вре­мя — это одно и то же. Но когда мы начинаем уставать от жизни, то, возможно, говорим себе: «Не следовало бы идти сюда. Может быть, гораздо лучше было бы пойти пообедать в другое место. Это место не слишком хорошее». В своём сознании вы зарождаете мысль о месте отдельно от реально­го времени.

Или вы, возможно, скажете себе: «Это плохо, по­этому мне не следует это делать». На самом деле, когда вы говорите: «Мне не следует это делать», в это мгновение вы совершаете не-действие. Так что у вас нет выбора. Когда вы разграничиваете понятие времени и пространства, вам кажется, будто у вас есть какой-то выбор, но фактически вы вынуждены совершать действие или не-действие. Не-делание есть делание. Хорошее и плохое суще­ствуют только в вашем сознании. Поэтому не сле­дует говорить: «Это хорошо» или «Это плохо». Вме­сто того чтобы сказать, что это плохо, вы должны сказать себе: «Не делать!» Если вы думаете: «Это плохо», вы сами запутываете себя. Поэтому в об­ласти чистой религии нет путаницы времени и пространства, хорошего и плохого. Всё, что мы должны делать, — это делать, когда дело пришло. Делайте! Что бы это ни было, мы должны делать это, даже если это не-делание чего-то. Мы должны жить в это мгновение. Поэтому, когда мы сосредо­точиваемся на своём дыхании, мы становимся вра­щающейся дверью, и мы делаем то, что следует делать, то, что должны делать. Это практика дзэн. В этой практике нет никакой путаницы или смяте­ния. Если вы установите такой образ жизни, в вас вообще не будет смятения.

Тодзан, знаменитый учитель дзэн, сказал: «Голу­бая гора — отец белого облака. Белое облако — сын голубой горы. Весь день они зависят друг от друга, не будучи зависимы. Белое облако — это всегда белое облако. Голубая гора — всегда голу­бая гора». Это ясное, понятное объяснение жизни. Имеется, быть может, много вещей, подобных бе­лому облаку и голубой горе: мужчина и женщина, учитель и ученик. Они зависят друг от друга. Но белое облако не должна беспокоить голубая гора. Голубую гору не должно беспокоить белое облако. Они вполне независимы, но также и зависимы. Так мы живём, и так мы практикуем дзадзэн.

Когда мы обретаем своё подлинное «я», мы прос­то становимся вращающейся дверью, и мы совер­шенно независимы от чего бы то ни было и в то же время зависимы от всего. Без воздуха мы не можем дышать. Каждый из нас окружён мириадами миров. Мы постоянно пребываем в центре мира, миг за мигом. Поэтому мы полностью зависимы и неза­висимы. Если у вас есть подобный опыт, если вы знаете, как жить подобным образом, вы обладаете полной независимостью; ничто не будет беспокоить вас. Так что, когда вы практикуете дзадзэн, ваше сознание должно быть сосредоточено на дыхании. Подобное действие лежит в основе всеобщего бытия. Вез этого опыта, этой практики, невозможно обрести полную свободу.

КОНТРОЛЬ

Пустить свою овцу или корову на большой, просторный луг — вот способ управлять ею.

Жить в мире природы Будды — значит умирать как маленькое существо, миг за мигом. Когда мы теряем равновесие, мы умираем, но в то же самое время мы и развиваемся, мы растём. Всё, что мы видим, подвержено изменению и утрате равно­весия. Причина, по которой вещи кажутся нам красивыми, заключена в том, что равновесие в них нарушено, но основа их всегда пребывает в совершенной гармонии. В мире природы Будды всё существует именно так — утрачивая собственное равновесие на фоне совершенного равновесия всеобщей основы. Поэтому, если вы будете судить о вещах, не осознав основу природы Будды, вам покажется, что всё пребывает в форме страдания. Но если вы поймёте основу существования, вы осознаете, что то, как мы живём, как мы проходим эту жизнь, — это есть само страдание. Поэтому в дзэн мы иногда делаем упор на отсутствие равно­весия или порядка в жизни.

В наше время традиционная японская живо­пись стала довольно формальной и безжизненной. Именно вследствие этого стало развиваться совре­менное искусство. Древние художники нередко занимались тем, что располагали точки на бумаге в художественном беспорядке. Это довольно труд­но. Даже если вы попытаетесь сделать это — как правило, то, что получается, оказывается располо­женным в каком-нибудь да порядке. Вы думаете, что можете управлять расстановкой точек, однако у вас ничего не выйдет: расположить точки вне вся­кого порядка — почти невыполнимая задача. Это очень сходно с заботами повседневной жизни. Даже если вы пытаетесь управлять людьми, это не­осуществимо. Вы не можете этого сделать. Лучший способ руководить людьми — это воодушевить их на дерзания. Тогда они будут руководимы в более широком смысле. Пустить свою овцу или корову на большой, просторный луг — вот способ управлять ею. Точно так же и с людьми: прежде всего дайте им заниматься тем, чем они хотят, и затем наблю­дайте за ними. Это наилучший подход. Игнори­ровать их нехорошо; это наихудший подход. Чуть менее плохо — пытаться управлять ими. Лучше всего — наблюдать за ними, просто наблюдать, не пытаясь управлять.

Такой подход можно столь же успешно приме­нять и к самому себе. Если вы хотите обрести совершенное спокойствие в дзадзэн, то вас не должны беспокоить разные мысли и образы, кото­рые возникают в вашем сознании. Дайте им войти и дайте им выйти. Тогда вы будете держать их под контролем. Однако осуществить это не так просто. Звучит просто, но на деле для этого требуется при­ложить особые усилия. Как это сделать — в этом и заключается секрет практики. Предположим, вы сидите при каких-то необычных обстоятельствах. Если вы пытаетесь успокоить своё сознание, вы не сможете сидеть, а если вы пытаетесь не поддавать­ся волнению, это не будет правильным усилием. Единственное усилие, которое поможет вам, — это счёт вдохов и выдохов, или сосредоточение на вды­хании и выдыхании. Мы говорим — сосредоточение, но сосредоточить своё сознание на чём-то — не есть истинная цель дзэн. Истинная цель — ви­деть вещи такими, как они есть, наблюдать их, как они есть, и предоставить всему идти своим чере­дом. Это и означает держать всё под контролем в широком смысле. Практиковать дзэн — значит раскрывать своё малое сознание. Поэтому сосредо­точение — это просто вспомогательное средство, помогающее вам осознать «большое сознание», или сознание, которое есть всё. Если вы хотите раскрыть истинное значение дзэн в повседневной жизни, вы должны понять, что значит удерживать сознание на дыхании и сохранять правильное поло­жение тела в дзадзэн. Вы должны придерживаться правил практики, и тогда вы обретёте большую тонкость и внимательность в обучении. Только так вы можете познать животворную свободу дзэн.

Догэн-дзэндзи сказал: «Время идёт от настояще­го к прошлому». Это нелепость, но в нашей прак­тике иногда это верно. Время, вместо того чтобы идти вперёд от прошлого к настоящему, идёт назад от настоящего к прошлому. Ёсицунэ, прославлен­ный воин, жил в средневековой Японии. Обсто­ятельства в стране были таковы, что его послали в северные провинции, где он был убит. Перед отъездом он простился с женой, и вскоре она напи­сала в стихотворении: «Как ты разматываешь нить с катушки, так и я хочу, чтобы прошлое стало на­стоящим». Когда она произнесла эти строки, она действительно сделала прошлое настоящим. В её сознании прошлое ожило и стало настоящим. Так что, как сказал Догэн: «Время идёт от настоящего к прошлому». Это неверно в логическом понима­нии, но верно в реальном жизненном опыте, пре­вращающем прошлое в настоящее. В этом поэзия, и в этом человеческая жизнь.

Если мы испытали подобную истину, значит, нам открылся истинный смысл времени. Время посто­янно идёт от прошлого к настоящему и от настоя­щего к будущему. Это так, но так же верно и то, что время идёт от будущего к настоящему и от на­стоящего к прошлому. Учитель дзэн как-то сказал: «Пройти одну милю на восток значит пройти одну милю на запад». Это животворная свобода. Нам сле­дует обрести именно такую совершенную свободу.

Однако совершенной свободы не найти без определённых правил. Люди, особенно молодые, полагают, что свобода заключается в том, чтобы делать только то, что им хочется, и что в дзэн пра­вила не нужны. Но нам совершенно необходимо иметь определённые правила. Это не означает, однако, всегда быть под контролем. Пока у вас есть правила, у вас есть и возможность свободы. Пытаться обрести свободу без знания этих правил — пустое дело.  Именно для обретения этой совершенной свободы мы и практикуем дзадзэн.

ВОЛНЫ СОЗНАНИЯ

Поскольку мы наслаждаемся всеми сторо­нами жизни как раскрытием большого сознания,

мы не ищем каких-то чрезмерных удовольствий. Так мы обретаем невозмутимое равновесие.

Когда вы практикуете дзадзэн, не пытайтесь оста­новить своё мышление. Пусть оно прекратится само по себе. Если нечто появится в вашем созна­нии, дайте ему войти, и дайте выйти. Оно не за­держится надолго. Если вы пытаетесь остановить своё мышление, это значит, что оно беспокоит вас. Пусть ничто не беспокоит вас. Кажется, будто не­что приходит извне вашего сознания, но на самом деле это лишь волны вашего сознания, и если они не задевают вас, они постепенно улягутся. Через пять, от силы десять минут ваше сознание будет полностью безмятежным и спокойным. К тому вре­мени дыхание сделается довольно редким, а пульс слегка участится.

Пройдёт немало времени, прежде чем вы добьё­тесь в своей практике спокойного, безмятежного состояния сознания. Появится много ощущений, возникнет множество мыслей или образов, но всё это — лишь волны вашего сознания. Ничто не при­ходит извне сознания. Обычно мы полагаем, что наше сознание получает впечатления или ощущения извне, но это — неправильное понимание своего сознания. Правильное понимание состоит в том, что сознание заключает в себе всё; когда вам ка­жется, что нечто приходит извне, это значит лишь, что нечто появляется в вашем сознании. Ничто вне­шнее не может обеспокоить вас. Вы сами поро­ждаете волны в своём сознании. Если вы предо­ставите сознание самому себе, оно успокоится. Такое сознание называется большим сознанием.

Если ваше сознание связано чем-то внешним — это малое сознание, ограниченное сознание. Если же ваше сознание не связано чем бы то ни было ещё, тогда в действии вашего сознания отсутствует двойственное понимание. Вы понимаете действие просто как волны своего сознания. Большое созна­ние познаёт всё в пределах самого себя. Понимае­те ли вы разницу между этими двумя сознаниями: сознанием, которое заключает в себе всё, — и со­знанием, чем-то связанным? На самом деле они — одно и то же, но понимание — разное, и ваше отношение к жизни будет разным в зависимости от того, какое у вас понимание.

Всё заключено в вашем сознании, — вот сущность сознания. Испытать это — значит иметь религиоз­ное чувство. Хотя волны и возникают, сущность вашего сознания пребывает в чистоте; она именно как чистая вода, поверхность которой взволнована. Действительно, на воде всегда имеются волны. Волны — это практика воды. Говорить о волнах вне связи с водой или о воде вне связи с волна­ми — заблуждение. Вода и волны — одно целое. Большое сознание и малое сознание — одно це­лое. Когда вы понимаете своё сознание таким обра­зом, у вас появляется чувство некоторой безопас­ности. Поскольку ваше сознание не ожидает ничего извне, оно всегда наполнено. Сознание с волнами в нём — это не взволнованное сознание, но, по сути, усиленное сознание. Всё, что бы вы ни испы­тывали, — это проявление большого сознания.

Действие большого сознания направлено на само­усиление посредством разных ощущений. С одной стороны, наши ощущения, следующие одно за дру­гим, всегда отличаются свежестью и новизной, а с другой стороны, они не что иное, как непрерыв­ное или повторяющееся раскрытие единого большо­го сознания. Например, если у вас на завтрак есть что-то вкусное, вы скажете: «Это вкусно». «Вкусно» у вас ассоциируется с каким-то давним вкусовым ощущением, настолько давним, что вы, быть может, и не вспомните, когда же оно появилось. С по­мощью большого сознания мы воспринимаем каж­дое своё ощущение так, словно, глядя в зеркало, узнаём в нём своё лицо. У нас нет страха утратить такое сознание. Некуда приходить или уходить; нет страха смерти, нет страданий из-за старости или болезней. Поскольку мы наслаждаемся всеми сто­ронами жизни как раскрытием большого сознания, мы не ищем каких-то чрезмерных удовольствий. Таким образом, мы обладаем невозмутимым равно­весием, и именно с этим невозмутимым равнове­сием большого сознания мы практикуем дзадзэн.

СОРНЫЕ ТРАВЫ СОЗНАНИЯ

Пожалуй, вы должны быть даже благодар­ны тем сорным травам,

которые произрастают в вашем сознании, ибо в конечном счёте они обогащают вашу практику.

Когда рано утром звенит будильник и вы встаёте с постели, едва ли вы чувствуете себя так уж хорошо. Не так легко пойти в дзэндо и сидеть, и даже после того, как вы вошли в дзэндо и приступили к дзадзэн, вам приходится подбадривать себя, чтобы сидеть как следует. Но всё это просто волны вашего сознания. В чистом дзадзэн в вашем созна­нии не должно быть никаких волн. Пока вы сидите, эти волны становятся всё меньше и меньше, а ваше усилие преобразуется в некое тонкое чувство.

Мы говорим: «Выдёргивая сорняки, мы обеспе­чиваем питание растению». Мы выпалываем сорня­ки и зарываем их около растения, чтобы дать ему пищу. Так что, даже если у вас и будут какие-то трудности в практике, даже если в вашем сознании и появятся какие-то волны, когда вы сидите, — сами эти волны помогут вам. Поэтому вас не долж­но беспокоить ваше сознание. Пожалуй, вы должны быть даже благодарны этим сорным травам, ибо в конечном счёте они обогащают вашу практику. Если у вас есть хоть какой-то опыт превращения сорных трав своего сознания в духовную пищу, то ваша практика будет продвигаться семимильными шагами. Вы почувствуете своё продвижение. Вы почувствуете, что сорняки стали питать ваше созна­ние. Конечно, не так уж трудно дать психологиче­скую или философскую интерпретацию нашей пра­ктики, но этого недостаточно. Мы должны реально испытать то, как сорняки превращаются в пищу.

Строго говоря, любое прилагаемое нами усилие не способствует практике, ибо оно порождает волны в нашем сознании. Однако невозможно до­биться спокойствия нашего сознания, не прилагая

никаких усилий. Нам необходимо прилагать опреде­лённые усилия, но, делая это, мы должны забывать себя. В этой сфере нет ни субъективного, ни объективного. Наше сознание просто пребывает в спо­койствии, и даже лишено всякого самосознания. В таком отсутствии самосознания исчезает любое усилие, любая идея или мысль. Поэтому так важно ободрять себя и не прекращать усилий до самого по­следнего мгновения, когда исчезает всякое усилие. Следует удерживать сознание на дыхании до тех пор, пока вы не перестанете сознавать своё дыхание.

Следует постоянно возобновлять свои усилия, однако не следует ожидать, когда же наступит сту­пень, на которой мы полностью забудем о них. Нужно просто пытаться удерживать своё сознание на дыхании. Такова наша подлинная практика. По мере того как вы будете сидеть, усилие это будет всё более и более утончаться. Вначале прикла­дываемое вами усилие будет довольно грубым и нечистым, но благодаря практике оно будет стано­виться всё чище и чище. Когда усилие станет чис­тым, тело и сознание тоже станут чистыми. Так мы практикуем дзэн. Как только вы поймёте, что данная нам от природы сила очищает нас и всё вокруг, вы сможете действовать правильно, и вы будете учиться у тех, кто окружает вас, и станете дружелюбнее с другими. В этом достоинство практики дзэн. Однако сама практика — это просто сосредоточенность на своём дыхании в сочетании с правильным положением тела и с большим, чис­тым усилием. Вот так мы практикуем дзэн.

СУТЬ ДЗЭН

О позе дзадзэн сознание и тело обладают за­мечательной способностью принимать вещи такими,

как они есть, приятны они или неприятны.

В наших писаниях (Самьюктагама-сутра 33) говорится, что имеются четыре типа лошадей: превос­ходные, хорошие, посредственные и плохие. Пре­восходная лошадь идёт и медленно и быстро, вправо и влево по воле наездника ещё до того, как увидит тень хлыста; хорошая делает то же, что и превосходная, ещё до того, как хлыст коснётся её кожи; посредственная реагирует только тогда, когда почувствует боль; плохая же реагирует толь­ко тогда, когда боль проймёт её до мозга костей. Можете представить себе, как трудно такой лошади научиться делать то, что требуется!

Когда мы слышим эту историю, почти всем нам хочется быть превосходной лошадью. Если нельзя быть лучшей, мы согласны быть хотя бы хорошей.

Так, по-видимому, обычно понимается этот рассказ, и так обычно понимается дзэн. Вы, возможно, по­лагаете, что, сидя в дзадзэн, вы узнаете, какая же вы лошадь, из лучших или из худших. В этом, од­нако, проявляется непонимание дзэн. Если вы счи­таете, что цель практики дзэн — выдрессировать вас, чтобы превратить в одну из лучших лошадей, у вас будут большие проблемы, потому что пра­вильное понимание не таково. Если вы правильно практикуете дзэн, не имеет значения, лучшая вы лошадь или худшая. Когда вы обдумываете мило­сердие Будды — какие, по-вашему, чувства он испытывал бы к каждой из этих четырёх лошадей? Наверное, он больше бы сочувствовал худшей, а не лучшей.

Когда вы исполнены решимости практиковать дзадзэн с большим сознанием Будды, вы обнаружи­ваете, что худшая лошадь наиболее ценная. В самих своих недостатках вы обретаете опору для своего непоколебимого, ищущего-путь сознания. Тому, кто может сидеть в идеальной физической позе, обы­чно требуется больше времени для нахождения истинного пути дзэн, для обретения подлинного чувства дзэн, для постижения сути дзэн. Но тем, кто столкнулся в практике дзэн с большими трудно­стями, в дзэн открывается более глубокий смысл. Поэтому мне кажется, что иногда лучшая лошадь может быть худшей, а худшая лошадь может быть лучшей.

Если вы будете заниматься каллиграфией, то об­наружите, что лучшими каллиграфами обычно ста­новятся те, кто обладает не слишком большими способностями. Наиболее же умелые и способные часто сталкиваются с большими трудностями после того, как достигнут определённой ступени. Это рав­ным образом верно и в отношении искусства, и в отношении дзэн. Это верно и в жизни. Поэтому, когда мы говорим о дзэн, мы не можем сказать: «У него получается» или «У него не получается»— в обычном смысле слова. Поза, которую мы прини­маем в дзадзэн, у каждого из нас своя. Возможно, что некоторые вообще не смогут сидеть со скре­щёнными ногами. Но даже если вы не можете при­нять правильную позу — когда вы пробуждаете своё настоящее, ищущее-путь сознание, вы можете прак­тиковать дзэн в его подлинном смысле. Тем, кому сидение даётся непросто, на самом деле легче про­будить своё истинное ищущее-путь сознание, чем тем, кому сидеть легко.

Когда мы задумываемся, что же мы делаем в своей повседневной жизни, нам всегда бывает за себя стыдно. Один ученик написал мне: «Вы прислали мне календарь, и я попытался следовать всем бла­гим девизам, помещённым на каждой его странице.

Но год едва начался, а я уже провалился!» Догэн-дзэндзи говорил: «Сёсаку дзюсаку». Саку обычно означает «ошибка» или «неправильное». Сёсаку дзюсаку означает «неправильно добиваться непра­вильного», или совершать одну сплошную ошибку. Согласно Догэну, одна сплошная ошибка тоже может быть дзэн. О жизни учителя дзэн можно ска­зать, что это столько-то лет сёсаку дзюсаку. То есть много лет единого однонаправленного усилия.

Мы говорим: «Хороший отец — вовсе не хороший отец». Вы понимаете? Тот, кто считает себя хорошим отцом, — не хороший отец; тот, кто счита­ет себя хорошим супругом, — не хороший супруг. Тот, кто считает себя одним из худших мужей, может оказаться и не таким уж плохим, если всегда прилагает чистосердечное усилие, стараясь быть хорошим мужем. Если вы не в состоянии сидеть из-за боли или каких-то других физических неудобств, сидите как можете, используя толстую подушку или стул. Даже если вы худшая лошадь, вы доберётесь до сути дзэн.

Предположим, ваши дети больны неизлечимой болезнью. Вы не знаете, что делать; вам не лежится в постели. В нормальном состоянии тёплая уютная постель была бы для вас самым удобным местом, но теперь вы не можете найти покоя из-за мучительной душевной боли. Вы пытаетесь ходить взад-вперёд, туда-сюда, но всё это не помогает. На самом деле сесть в дзадзэн, даже в таком смятен­ном состоянии, и принять пусть даже плохую позу — это лучший способ облегчить ваши душев­ные муки. Если у вас нет опыта сидения в таких трудных ситуациях — вы не ученик дзэн. Никакие другие действия не облегчат ваших страданий. При всех других положениях тела, когда вы лишены душевного спокойствия, вам не достанет сил при­нять свои трудности, но в позе дзадзэн, которой вы овладели ценой длительных и нелёгких упражнений, ваше сознание и тело обладают замечательной спо­собностью принимать вещи такими, как они есть, приятны они или неприятны.

Когда у вас неприятности, вам лучше всего сесть в дзадзэн. Нет иного способа принять свою проб­лему и работать над ней. Лучшая вы лошадь или худшая, хороша ли ваша поза или плоха — всё это неважно. Каждый может практиковать дзадзэн, и таким способом работать над своими проблемами и принять их.

Когда вы сидите, целиком погрузившись в свою проблему, что более реально для вас: ваша пробле­ма или вы сами? Сознание того, что вы находитесь здесь, прямо сейчас, есть высшая истина. Именно это вам и предстоит осознать благодаря практи­ке дзадзэн. Постоянно занимаясь практикой, когда приятные и неприятные ситуации проходят своим чередом, вы постигнете суть дзэн и обретёте его подлинную силу.

НЕДВОЙСТВЕННОСТЬ

Остановить поток своего сознания не значит прекратить действие сознания.

Это означает, что поток сознания пронизывает всё ваше тело.

При полном сознании вы складываете руки в мудру.

Мы говорим, что в нашей практике не должно быть никаких идей достижения, никаких ожиданий, даже ожидания просветления. Это не означает, однако, что надо просто сидеть бесцельно. Такая практика, где нет идей достижения, основана на Праджнянарамита-сутре. Тем не менее, если вы не будете внимательны, сутра сама предложит вам идею достижения. В ней говорится: «Форма есть пустота и пустота есть форма». Но если вы свяже­те себя этим утверждением, вы рискуете впасть в двойственный ход мысли: «Вот я — форма, и вот пустота, которую я пытаюсь осознать посредством своей формы». Так что утверждение «форма есть пустота и пустота есть форма» всё ещё двой­ственно. Но, к счастью, наше учение продолжает эту мысль дальше и утверждает: «Форма есть форма и пустота есть пустота». В этом нет двой­ственности.

Если вы видите, что вам трудно остановить поток своего сознания в то время как вы сидите, и если вы по-прежнему пытаетесь остановить его, — это ступень «форма есть пустота и пустота есть форма». Но в то время как вы практикуете этим двойственным путём, вы всё больше и больше сливаетесь с вашей целью. И когда ваша практика перестанет требовать от вас усилий, вы сможете остановить поток своего сознания. Это ступень «форма есть форма и пустота есть пустота».

Остановить поток своего сознания не значит пре­кратить действие сознания. Это означает, что поток сознания пронизывает всё ваше тело. Сознание сле­дует за дыханием. При полном сознании вы склады­ваете руки в мудру. При целостном своём сознании вы сидите, и боль в ногах не причиняет вам бес­покойства. Это и значит сидеть безо всякой мысли о достижении. Сначала вы испытываете некоторое чувство стеснённости от принятия позы, но когда эта стеснённость не причиняет вам неудобства, вам открывается смысл того, что «пустота есть пустота и форма есть форма». Потому отыскивать собствен­ный путь в условиях некоторой стеснённости — вот что характерно для практики.

Практика вовсе не означает, что всё, что вы дела­ете, даже лежание, есть дзадзэн. Когда имеющаяся стеснённость больше не стесняет вас, — вот что мы понимаем под практикой. Но когда вы говорите себе: «Всё, что я делаю, есть выражение природы Будды, потому не имеет значения, что я делаю, и практиковать дзадзэн незачем»,— это уже двой­ственное понимание нашей повседневной жизни. Если это и в самом деле не имеет значения, тогда незачем и говорить так. Пока вы озабочены тем, что делаете, вы пребываете в состоянии двойствен­ности. Если бы вы не были озабочены тем, что де­лаете, вы бы такое не сказали. Когда вы сидите, вы именно сидите. Когда вы едите, вы именно едите. Вот и всё. Когда вы говорите: «Это не имеет значе­ния», значит, вы ищете какое-то оправдание тому, что вы сделали по-своему, со своим малым созна­нием. Это означает, что вы привязаны к какой-то частности или к какому-то определённому образу действия. Это не то, что мы имеем в виду, когда говорим: «Достаточно просто сидеть» или «Всё, что вы делаете,— это дзадзэн». Конечно, всё, что мы делаем, и есть дзадзэн, но раз это так, незачем говорить об этом.

Когда вы сидите, вы должны просто сидеть, и боль в ногах или сонливость не должны причинять вам беспокойства. Это и есть дзадзэн. Но вначале очень сложно принимать вещи такими, как они есть. Чувство боли, появляющееся во время прак­тики, будет раздражать вас. Когда вы можете де­лать всё, независимо от того, приятно вам это или неприятно, не теряя душевного равновесия и не раздражаясь, это как раз и есть то, что мы назы­ваем «форма есть форма и пустота есть пустота».

Когда вы больны такой болезнью, как рак, и пони­маете, что вам осталось жить не более двух-трёх лет, и начинаете искать, на что же вам опереться, тогда вы можете начать заниматься практикой. Кто-то, быть может, станет уповать на Бога. Кто-то дру­гой, возможно, начнёт практиковать дзадзэн. Его практика будет направлена на обретение пустоты сознания. Это значит, что он пытается освободиться от страданий двойственности. Это практика «форма есть пустота и пустота есть форма». Исходя из истины о пустоте, он хочет на деле претворить её в своей жизни. И если он практикует именно так, веря и прилагая усилия, это, конечно же, поможет ему, но такая практика не будет совершенной.

Зная о краткости жизни, наслаждаться ею день за днём, миг за мигом — это жизнь в духе «форма есть форма и пустота есть пустота». Придёт Будда — вы приветствуете его; придёт дьявол — вы приветствуете его. Известный китайский учи­тель дзэн Уммон говорил: «Солнцеликий Будда и луноликий Будла». Когда он заболел, кто-то спросил его: «Как вы себя чувствуете?» И он ответил: «Солнцеликий Будда и луноликий Будда». Это жизнь в духе «форма есть форма и пустота есть пустота». Проблемы нет. Один год жизни — это хорошо. Сто лет жизни — хорошо. Если вы будете продол­жать нашу практику, вы достигнете такой ступени.

Вначале у вас будет много разных проблем, и от вас потребуется определённое усилие, чтобы про­должать практику. Практика, не требующая от начи­нающего никаких усилий, не есть истинная прак­тика. От начинающего практика требует огромных усилий. Особенно от молодых — им надо очень и очень стараться, чтобы чего-то достичь. Нужно рас­тягивать руки и ноги как можно шире. Форма есть форма. Вы должны быть верны своему пути, пока вы наконец действительно не придёте к тому, что необходимо вовсе забыть о себе. Пока вы не при­шли к этому, совершенно ошибочно считать, что всё, что вы делаете, есть дзэн, или что не имеет значения, практикуете вы или нет. Но если вы при­ложите все усилия, какие только возможны, чтобы просто продолжать практику, отдаваясь ей всей душой и телом, без мысли о достижении, тогда всё, что вы делаете, будет подлинной практикой. Просто продолжать — вот что должно стать вашей целью. Когда вы что-то делаете, просто делать это — вот что должно быть вашей целью. Форма есть форма и вы есть вы, и ваша практика станет воплощением истинной пустоты.

ПОКЛОН

Поклон — это очень серьёзная практика.

Вы должны быть готовы к тому, чтобы совершить поклон лаже в свою последнюю минуту.

Даже если невозможно избавиться от наших эгоцен­тричных желаний, мы должны избавиться от них.

Наша подлинная природа требует этого.

После дзадзэн мы кланяемся до полу девять раз. Кланяясь, мы отрешаемся от себя. Отрешиться от себя — значит отказаться от двойственных мыслей. Потому нет разницы между практикой дза­дзэн и поклонами. В обычном понимании кланяться значит свидетельствовать своё почтение тому, что более достойно уважения, чем мы сами. Но когда вы кланяетесь Будде, у вас не должно быть мысли о Будде, вы просто становитесь одним целым с Буддой, вы уже сам Будда. Когда вы становитесь одним целым с Буддой, одним целым со всем сущим, вам открывается подлинный смысл бытия. Когда у вас пропадает двойственность мысли, всё становится   вашим   учителем   и   всё  может   быть объектом почитания.

Когда всё заключено в вашем большом сознании, все двойственные связи рвутся. Нет разницы между небом и землёй, между мужчиной и женщиной, учи­телем и учеником. Иногда мужчина кланяется жен­щине; иногда женщина кланяется мужчине. Иногда ученик кланяется учителю, иногда учитель кланяет­ся ученику. Учитель, который не может поклониться своему ученику, не может поклониться Будде. Ино­гда учитель и ученик вместе кланяются Будде. Иногда мы можем поклониться кошкам и собакам.

В нашем большом сознании всё имеет одинако­вую ценность. Всё есть сам Будда. Вы видите что-то или слышите какой-то звук, и в этот миг всё для вас становится просто тем, что оно есть. В своей прак­тике вы должны принимать всё таким, как оно есть, оказывая всему такое же почтение, как и Будде. В этом выражается состояние Будды. Тогда Будда кланяется Будде, и вы кланяетесь себе. Таков ис­тинный поклон.

Если в вашей практике нет этой твёрдой убеж­дённости в большом сознании, ваш поклон будет двойственным. Только когда вы — это именно вы сами, вы кланяетесь себе в подлинном смысле этого слова, и вы едины со всем сущим. Только когда вы — это вы сами, вы можете поклониться всему в подлинном смысле этого слова. Поклон — это очень серьёзная практика. Вы должны быть го­товы к тому, чтобы совершить поклон даже в свою последнюю минуту; и когда вы уже не сможете делать ничего, кроме поклона, вы должны совер­шить его. Такая убеждённость необходима. Кланяй­тесь в таком состоянии духа, и все наставления, все учения будут ваши, и в вашем большом сознании вы будете владеть всем.

Сэн-но Рикю, основатель чайной церемонии в Япо­нии, совершил харакири (ритуальное самоубийство с выниманием внутренностей) в 1591 году по прика­зу своего господина Хидэёси. Перед тем как Рикю расстался с жизнью, он произнёс: «Когда я держу этот меч, нет ни Будды, ни Патриархов». Он подра­зумевал, что когда мы владеем мечом большого сознания, нет двойственного мира. Единственное, что существует, — этот дух. Такой непоколебимый дух всегда присутствовал в чайных церемониях Рикю. Он никогда ничего не делал двойственным образом; он был готов умереть в любую минуту. С каждой новой церемонией он умирал, и он возрождался. Таков дух чайной церемонии. Так мы кланяемся.

У моего учителя была мозоль на лбу от поклонов. Он знал, что он упрямый, упорный малый, и потому он кланялся, кланялся и кланялся. А кланялся он потому, что внутри себя постоянно слышал укоряю­щий голос своего учителя. Он вступил в Сото до­вольно поздно для японского монаха, в тридцать лет. Когда мы молоды, мы не так упрямы и нам легче из­бавиться от своего эгоизма. Поэтому учитель посто­янно называл его «Ты-поздно-присоединившийся» и укорял за столь позднее вступление. На самом деле учитель любил его за упорство характера. Когда моему учителю было семьдесят лет, он сказал: «Когда я был молод, я был как тигр, но теперь я как кошка!» Ему очень нравилось походить на кошку.

Поклон помогает нам устранить наши эгоцентри­чные мысли. Это не так легко сделать. Трудно изба­виться от таких мыслей, потому поклоны — очень ценная практика. Важен не результат; ценно наше усилие улучшить себя. У этой практики нет конца.

Каждый поклон выражает один из четырёх обе­тов буддистов. Вот они: «Хотя живые существа бес­численны, мы даём обет спасти их. Хотя наши низшие желания бесконечны, мы даём обет отбро­сить их. Хотя учение беспредельно, мы даём обет полностью постичь его. Хотя состояние Будды не­достижимо, мы даём обет достичь его». Если оно недостижимо, как же мы можем достичь его? Но мы должны! Это и есть буддизм.

Думать: «Так как это возможно, то мы это сдела­ем» — это не буддизм. Пусть это и невозможно, мы должны это сделать, ибо наша подлинная природа требует этого. Но, в сущности, дело не в том, воз­можно это или невозможно. Раз наше самое сокро­венное желание — избавиться от эгоцентричных мыслей, мы должны это сделать. Когда мы прилага­ем такое усилие, наше самое сокровенное желание исполняется и Нирвана — вот она. Пока вы не ре­шились на это, у вас будут трудности, но стоит только приступить — и их нет. Ваше усилие отве­чает вашему самому сокровенному желанию. Нет иного пути для достижения покоя. Спокойствие сознания вовсе не означает, что вам следует оста­вить действие. Подлинный покой обретается в самом действии. Мы говорим: «Легко сохранять покой в бездействии, тяжело сохранять покой в действии, од­нако подлинный покой — это покой в действии».

Приступив к занятиям практикой, какое-то время спустя вы сознаёте, что невозможно добиться быс­трых, необыкновенных успехов. Хотя бы вы и ста­рались изо всех сил, ваше продвижение всегда про­исходит мало-помалу. Это совсем не то, что выйти под ливень и точно знать, когда вы промокли на­сквозь. В густом тумане вы не подозреваете о том, что промокаете, но, когда идёте, вы будете мало-помалу промокать. Если в вашем сознании присут­ствуют мысли о продвижении, вы, может быть, ска­жете себе: «О, этот черепаший темп ужасен!» Но на самом деле это не так. Если промокнуть в ту­мане, потом очень трудно высушиться. Поэтому не­зачем беспокоиться о своих успехах. Это как изуче­ние иностранного языка: вы не можете выучить его сразу, вдруг; вы овладеете им, лишь повторяя всё снова и снова. Так мы практикуем дзэн в Сото. Мы можем сказать, что продвигаемся вперёд мало-помалу, или что мы вовсе не думаем об успехе. Достаточно просто быть искренним и прилагать все свои усилия каждый миг. Вне нашей практики нет Нирваны.

НИЧЕГО ОСОБЕННОГО

Сели вы будете заниматься этой простой прак­тикой изо дня в день, вы обретёте удивительную способность.

Пока вы не обрели её, она — нечто удивительное, но после обретения её в ней нет уже ничего особенного.

У меня нет желания говорить после дзадзэн. Я чувствую, что мне вполне достаточно практики дзадзэн. Но если я должен что-то сказать, пожалуй, я предпочёл бы говорить о том, как это замечатель­но — практиковать дзадзэн. Наша цель — просто всегда поддерживать эту практику. Эта практика берёт начало в прошлом, не имеющем начала, и уходит в будущее, не имеющее конца. Строго гово­ря, у человека нет иной практики, кроме этой. Нет другого образа жизни, кроме этого. Практика дзэн — это непосредственное проявление нашей подлинной природы.

Конечно, всё, что мы делаем, — это проявление нашей подлинной природы, но осознать это без пра­ктики дзэн трудно. Природа человека, как и всего сущего, деятельна. Пока мы живём, мы постоянно что-то делаем. Но пока вы думаете: «Я делаю это», или «Я должен сделать это», или «Я должен достичь чего-то особенного», вы на самом деле не делаете ничего. Когда вы отказались от таких мыслей, когда вы больше ничего не желаете, или когда вы не пы­таетесь сделать что-то особенное, тогда вы что-то делаете. Когда в том, что вы делаете, нет мысли о достижении, тогда вы что-то делаете. То, что вы делаете в дзадзэн, происходит не ради чего-то ещё. Вам может казаться, что вы делаете что-то осо­бенное, но на самом деле это только проявление вашей подлинной природы; это действие, которое отвечает вашему самому сокровенному желанию. Но пока вы думаете, что практикуете дзадзэн ради чего-то ещё, это не будет истинной практикой.

Если вы будете заниматься этой простой практи­кой изо дня в день, вы обретёте удивительную способность. Пока вы не обрели её, она — нечто удивительное, но после обретения её в ней уже нет ничего особенного. Это просто вы сами, ниче­го особенного. Как говорится в китайском стихо­творении: «Я ушёл и я вернулся. Ничего особенно­го. Родзан^[8] знаменит своими горами в тумане, а Сэкко^[9] — своими волнами». Люди думают: как это, должно быть, замечательно — увидеть знаменитую горную цепь, окутанную облаками, и волны, про которые говорят, что они покрывают собой весь земной шар. Но когда вы придёте туда, вы увидите только волны и горы. Ничего особенного.

Есть что-то таинственное в том, что для людей, не имеющих опыта просветления, просветление — это нечто удивительное. Но если они обрели его, оно для них ничто. Но всё же оно и не ничто. Понимаете? Для матери в том, что она имеет детей, нет ничего особенного. Это дзадзэн. Так что, если вы будете заниматься этой практикой, вы всё больше и больше будете обретать нечто — ничего особен­ного, но тем не менее нечто. Вы можете сказать — «всеобщая природа», или «природа Будды», или «просветление». Вы можете называть это множе­ством имён, но для того, у кого это есть, это ничто, и это нечто.

Когда мы проявляем нашу подлинную природу, мы — люди. Когда не проявляем, нам неизвестно, кто же мы такие. Мы не животное, ибо ходим на двух ногах. Мы чем-то отличаемся от животного, но кто мы такие? Быть может, мы дух? — мы не знаем, как назвать себя. Такого существа на самом деле нет. Это заблуждение. Мы больше не человеческие существа, но мы всё-таки существуем. Когда дзэн перестаёт быть дзэн, ничто не существует. Мои слова бессмысленны в интеллектуальном отноше­нии, но если у вас есть опыт истинной практики, вы поймёте, что я имею в виду. Если что-то существует, оно имеет собственную подлинную природу, свою природу Будды. В Паринирвана-сутре Будда гово­рит: «Всё имеет природу Будды», но Догэн читал это так: «Всё есть природа Будды». Здесь есть разница. Если вы скажете: «Всё имеет природу Будды», это означает, что природа Будды пребывает во всём сущем, так что природа Будды и всё сущее — разные вещи. Но когда вы скажете: «Всё есть природа Будды», это означает, что всё и есть сама природа Будды. Когда нет природы Будды, вооб­ще ничего нет. Нечто обособленное от природы Будды — это просто заблуждение. Оно может су­ществовать в вашем сознании, но на самом деле таких вещей не существует.

Поэтому быть человеком означает быть Буддой. Природа Будды — это просто другое название человеческой природы, нашей подлинной человече­ской природы. Так что, даже если вы ничего не де­лаете, вы, по сути, что-то делаете. Вы проявляете себя. Вы проявляете свою подлинную природу. Ваши глаза проявляют её; ваш голос проявляет её; ваша манера вести себя проявляет её. Самое важ­ное — это проявлять свою подлинную природу самым простым, наиболее соразмерным образом и ценить её в малейшем живом существе.

И по мере занятий этой практикой, неделя за не­делей, год за годом, ваш опыт будет всё больше и больше углубляться, и ваш опыт начнёт распро­страняться на всё, что вы делаете в повседневной жизни. Самое важное — это оставить все мысли о достижении, все двойственные мысли. Другими словами, просто практикуйте дзадзэн в определён­ной позе. Не думайте ни о чём. Просто сидите на своей подушке, ничего не ожидая. И тогда, в конце концов, вы вновь обретёте свою подлинную приро­ду. Другими словами, ваша собственная подлинная природа вновь обретёт самоё себя.

[9] Сэкко — «Чжэцзянский прилив» — морской прилив в виде высокого водяного вала в китайской провинции Чжэцзян в устье р. Цяньтанцзян, впадающей в Восточно-Китайское море. — Пер.